В.Д. Миловидов, первый заместитель председателя Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг

Специфика корпоративного строительства в любой стране зависит от экономической среды, то есть реальных экономических условий, в которых функционируют предприятия, а также от исторических традиций организации предприятий. В России процесс корпоративного строительства происходит отнюдь не «с нуля». Во-первых, само государство имеет длительный опыт реализации прав собственника, а во-вторых, частный бизнес за время экономических преобразований приобрел опыт самоорганизации, более того он уже определенным образом организован. Корпоративное строительство в России ни что иное, как приспособление традиционных форм организации российских (советских) предприятий к окружающим их и постоянно меняющимся условиям рыночной экономики. Более того, именно особенности корпоративного строительства в России доказывают то факт, что российская экономика является рыночной экономикой, со всеми присущими ей объективными законами, взаимосвязями и фундаментальными категориями, такими как спрос и предложение, риск и доход. Рассматривая экономическую среду, в которой происходит корпоративное строительство, нельзя не заметить, что она в равной степени влияет на поведение всех групп собственников: государства и частных собственников, миноритарных и мажоритарных акционеров, российских и иностранных владельцев российской собственности. Точно также эта экономическая среда формируется стихийно, под воздействием законов рынка, в результате рационального поведения предприятий, а также под воздействием тех или иных мер государственной экономической политики. Чтобы понять специфику корпоративного строительства в России и определить возможные пути такого строительства, необходимо рассмотреть те экономические реалии, которые к настоящему времени сложились в России.

Особенности экономической среды

Посткризисное развитие экономики России, если отвлекаться от внешних факторов, таких как рост цен на нефть, прежде всего и главным образом обусловлено отказом от политики фиксированного валютного коридора, девальвацией рубля и ростом денежной массы на фоне положительного сальдо внешнеторгового баланса.

Совершенно очевидно и то, что к концу 1999 года и в 2000 году в экономике России начали действовать иные факторы, такие как рост внутренней конкурентоспособности российской продукции, вытеснение импорта, увеличение монетизации расчетов, рост ликвидности активов предприятий. Однако и эти позитивные тенденции в основе своей опирались на изменение, причем радикальное, именно денежных пропорций, включая валютный курс рубля.

За весь 3-х летний период с августа 1998 года по август 2001 года объем оборотных активов предприятий, нехватка которых всегда считалась важнейшим сдерживающим фактором промышленного роста, увеличивался почти в прямой зависимости от величины денежной массы, в частности такого ее показателя как М2 . Корреляция между этими двумя показателя за указанный период составила порядка 99%. Параллельно с общим ростом оборотных активов, в их структуре резко, почти в 3 раза увеличилась доля денежных средств и снизилась доля задолженности. Если в августе 1998 года задолженность составляла более 46% от общего объема оборотных активов предприятий, а доля денежных средств менее 2%, то в августе 2001 года эти показатели равнялись 33 и 5,4%% соответственно .

Одновременно с этим (и во многом благодаря этому) радикально изменилась пропорция между денежными и неденежными расчетами в экономике. Если в августе 1998 года доля денежных расчетов за отгруженную продукцию составляла 34%, то в августе 2001 – почти 78%. Особенно резко возрос удельный вес денежных расчетов за отгруженную продукцию в объеме промышленного производства. В августе 1998 года отношение денежных расчетов за отгруженную продукцию составлял порядка 15% от объема промышленного производства, а в августе 2001 года – почти 61% .

Итогом такой монетизации экономики стал достаточно интенсивный процесс использования растущих оборотных активов предприятий на цели расширения производства и, как следствие, – рост производства. Причем, все это происходило на фоне относительно более медленного роста реальных доходов населения и конечного спроса, что делало на внутреннем рынке российскую продукцию конкурентной по сравнению с импортом. Для примера, с августа 1998 года по август 2001 года доля импорта в совокупном денежном спросе в России сократилась с 6,4% до 3,9% . Заполнение российской продукцией товарных ниш, ранее занятых импортными товарами, придало дополнительный импульс промышленному росту. Более того, в период с августа 1998 года по март 2000 года рост объемов промышленного производства опережал рост денежной массы. Так, отношение объемов промышленного производства к М2 в августе 1998 года составляло 35%, а в марте 2000 года – 52% . В результате сочетания всех указанных факторов в экономика России в середине 2000 года фактически встала на достаточно устойчивый фундамент, способный обеспечить дальнейший рост экономики, причем вне существенной зависимости от внешних факторов. Однако именно в этот период времени стали проявляться такие экономические тенденции, которые ведут к снижению темпов роста и ухудшению общеэкономической ситуации.

С весны 2000 года начинается замедление промышленного роста по отношению к денежной массе. В августе 2000 года отношение объемов промышленного производства к М2 почти вернулось к уровню 1998 года и составило 37%. На протяжении последних трех лет при существующей прямой связи между ростом денежной массы и оборотными активами, рост оборотных активов отстает от роста М2. При этом явно прослеживается отрицательная зависимость между ростом денежных расчетов и ростом оборотного капитала. Складывается впечатление, что предприятия не успевают по существу формировать необходимый запас оборотных активов и вынуждены использовать их денежную составляющую на расчеты с контрагентами. В течение всего трехлетнего периода с ростом удельного веса денежных расчетов за отгруженную продукцию в величине М2, отношение оборотных активов к М2 сокращается .

Приведенные данные демонстрируют ограниченность монетарных факторов экономического роста, и постепенное исчерпание потенциала этих факторов в процессе стимулирования роста. Поддержание устойчивого роста требует новых стимулов, причем как на стороне макроэкономического регулирования, так и на стороне институциональных преобразований. Последние особенно важны потому, что описанные выше тенденции заставляют предприятия индивидуально, в определенном смысле слова стихийно, приспосабливаться к новых экономическим условиям. В период 1996-1998 годов такое приспособление уже нашло отражение в росте самофинансирования предприятий, а также в явлении, которое можно условно назвать «монетарным арбитражем», когда предприятия, в том числе путем институциональных изменений, приспосабливались к явно завышенной стоимости рубля, нехватке дешевых платежных средств, высоким доходам от финансовых активов.

«Монетарный арбитраж» в условиях экономического роста.

«Монетарный арбитраж» — способ управления имеющимися в распоряжении предприятия «монетарными» активами, то есть активами которые могут использоваться как платежные средства. Феномен «монетарного арбитража» особенно отчетливо проявился в России в период 90-х годов, до кризиса 1998 года. Однако это не означает, что данное явление ушло из экономической жизни России. Дело в том, что «монетарный арбитраж», как собственно и «классический» арбитраж на финансовых рынках, основан на сравнении риска того или иного актива с его доходностью, причем в широком смысле этого слова, включая и заработанный доход, и упущенную выгоду, и снижение тех или иных транзакционных издержек. До кризиса 1998 года сопоставление риска и дохода явно демонстрировало преимущества неденежных расчетов и долгов, по сравнению с использованием денежных средств, которых у предприятий было крайне недостаточно для обеспечения нормального производственного цикла. Финансовые рынки предлагали весьма высокую цену за денежные ресурсы, выражающуюся в высоких процентных ставках по краткосрочным обязательствам и, прежде всего, государственным, курс рубля был завышен, что также удорожало рублевую массу. В итоге произошла существенная демонетизация экономики, негативно сказавшаяся на темпах промышленного роста и ставшая одним существенных факторов экономического кризиса. В настоящее время реальные экономические условия обеспечивают рост монетизации экономики. Это – новое проявление «монетарного арбитража», благоприятно влияющее на ход экономического развития.

Кроме внешних экономических условий, которые определяют то или иное проявление «монетарного арбитража» предприятий, есть и внутренние условия, связанные с деятельностью самих предприятий. Важнейшей основой для существования «монетарного арбитража» на предприятиях является специфика инвестиционного процесса, а именно высокий удельный вес собственных средств предприятий в инвестировании промышленного производства. Говоря в целом, та модель развития российских предприятий, которая сложилась к началу 2000 годов – модель самофинансирования. Сегодня основные ресурсы, обеспечивающие экономический рост – ресурсы самих предприятий, их прибыль, оборотные активы, издержки. До 80% и более потребностей финансовых ресурсов предприятий удовлетворяется за счет их собственных средств. При этом нужно понимать, что иные формы самофинансирования, хорошо известные на Западе, например, из опыта США, такие как эмиссии акций, в России практически отсутствуют. Используемые заемные средства носят сугубо краткосрочный характер. Если рассмотреть структуру предоставленных кредитов предприятиям в период 1998-2001 годов, легко заметить, что преобладающим видом кредитов были кредиты на срок от 6 месяцев до 1 года . В среднем за весь период доля таких кредитов составила почти 37%. В целом же доля все видов кредитов до 1 года достигала 63% .

Сами предприятия финансируют свою деятельность исключительно с помощью финансовых средств, также имеющих краткосрочный характер. Это, прежде всего, издержки и формирующийся параллельно с ними оборотный капитал. Такая модель инвестиционного процесса в России не случайность. Она является прямым результатом явно завышенного налогового бремени, которое несут предприятия. Более того, налоги на прибыль предприятий высоки не сами по себе. Они высоки относительно потребностей предприятий в накоплении необходимых финансовых ресурсов для развития и расширения производства. В России дорого не столько зарабатывать прибыль, сколько накапливать и инвестировать. Поэтому предприятия ищут наиболее дешевые пути накопления инвестиционных ресурсов.

Самым дешевым средством накопления инвестиционных ресурсов является перевод инвестиций в издержки, что по существу означает вывод значительной части прибыли из-под налогообложения. То, как это делается и в каком объеме, не стоит и говорить. Та теневая экономика, которая формируется вокруг почти любого российского предприятия, за исключением явно криминальной ее части, в виде всякого рода «крыш», — не что иное, как механизм более дешевого накопления инвестиционных ресурсов. Сюда попадает все: и «черный нал», и вывоз капитала за рубеж, и фирмы-однодневки, и офшоры. Предприятия настолько научились избегать налоговых обязательств, что стали в гораздо меньшей степени зависимы от налоговой политики государства.

Сегодня, пожалуй, главным фактором, воздействующим на рост предприятия, стала денежная политика. Ведь, если есть умение аккумулировать денежные ресурсы сравнительно дешево и эффективно, без излишних налоговых обязательств, единственное, что остается наиболее востребованным – это сами денежные ресурсы. Деньги – тот единственный «товар», который производит государство. При этом оно становится заложником собственного «производства» или «недопроизводства». Это еще раз подтверждает устойчивую экономическую базу для «монетарного арбитража» и в новых условиях.

Эмпирический анализ показывает, что существует некий средний запас денежных средств предприятий (скажем, доля денежных средств в оборотном капитале), когда денежные расчеты расширяются. Проведем такие расчеты. Сгруппируем запасы денежных средств предприятий по интервалам, скажем равным 0,2 процентных пункта, например, доля денежных средств в оборотном капитале от 4% до 4,2%, от 4,2 до 4,4, от 4,4 до 4,6 и т.д. Далее, определив среднее значение доли денежных средств в оборотном капитале по каждому интервалу, определим соответствующее ему среднее значение доли денежных расчетов за отгруженную продукцию. Сопоставляя эти интервалы, обнаруживаем явную волнообразность, которая свидетельствует о том, что при снижении запасов, предприятие переходит на натуральный обмен. Затем формируется новый уровень запасов и соответствующий ему объем денежных расчетов .

Другой пример – рост требований кредитных организаций к нефинансовому сектору (предприятиям и населению). Сопоставим объем этих требований с величиной денежной массы (М2), как это было сделано выше в отношении объема промышленного производства и оборотных активов предприятий. На фоне падения отношения объема оборотных активов предприятий к М2 с августа 1999 года начал расти относительный вес требований к нефинансовому сектору . Это, отчасти, можно объяснить тем, что динамичный процесс монетизации просто «съедает» оборотный капитал предприятий и заставляет их искать новые источники финансирования текущей деятельности. Частично эту проблему предприятия решают за счет кратковременного замещения денежных расчетов неденежными. Обращаются предприятия и к «цивилизованному» методу пополнения нехватки ликвидности – к займам у кредитных организаций. Акцент на заимствования вполне естественен в условиях нормальной рыночной экономики и общей монетизации. Вместе с тем в России рост займов объясняется все тем же «монетарным арбитражем» в условиях практически отрицательной ставки процента. В течение 1999 года, с июня 2000 года по сентябрь 2001 года уровень процентных ставок был ниже, чем темпы инфляции . Причем, рост объемов требований кредитных организаций к нефинансовому сектору, как правило, приходится на периоды «отрицательных» процентных ставок. Наиболее явно это заметно на интервалах: июль 1999 по январь 2000, с июля 2000 года по сентябрь 2001 года. В то время как в период с января по июль 2000 года процентные ставки оказываются «положительными», а объем требований к нефинансовому сектору сокращается.

Модель самофинансирования, при которой предприятие постоянно управляет своими инвестиционными ресурсами, увеличивая использование то прибыли, то издержек, то оборотного капитала, или переходя на натуральный обмен для аккумулирования больших денежных запасов, объективно затрудняет для любого собственника, в том числе и государства, контроль за использованием своей собственности. Это порождает множественность корпоративных конфликтов.

Конфликты корпоративного строительства.

В процессе организации корпораций и их реформирования возникают как минимум две группы конфликтов. Первая группа – конфликт между менеджментом и акционерами, особенно с миноритарными акционерами, которые не могут влиять на процесс принятия решений. Вторая группа – конфликты между самими акционерами, в том числе менеджерами, которые часто, особенно в российских условиях является акционерами предприятия. Собственно говоря, конфликты второй группы – более общий случай, так как менеджеры назначаются акционерами и зависят, прежде всего, от наиболее крупных из них, поэтому конфликт менеджер – акционеры, это конфликт между акционерами. Данное обстоятельство далеко не всегда принимается во внимание. Ведь, в чистом виде конфликт между наемным менеджером и акционерами возможен лишь при сильной диффузии акционерной собственности. Очень часто конфликты с миноритарными акционерами отражают не столько позицию менеджеров, сколько позицию определенной группы собственников. Другое дело, что менеджеры могут формировать мнение такой группы собственников, преследуя свои интересы, но все же, в конечном счете, конфликт возникает между группами акционеров.

Существует достаточно известная на Западе так называемая «теория агентства», согласно которой менеджер является агентом собственника и в силу доступа к оперативной информации получает преимущества даже перед самым крупным собственником, интересы которого он должен представлять. Возникает своего рода замкнутый круг. Собственник, не обладая необходимыми навыками и информацией, нанимает профессионального менеджера, тот в свою очередь действует в раках своих полномочий и имеет определенную долю свободы для принятия решений в интересах собственника, при этом, обладая информацией, он имеет возможность формировать представление собственника о положении дел, и таким образом управлять собственником. Причем, речь в данном случае не идет об обмане или злоупотреблениях. Даже при самом честном менеджере любой самый информированный собственник смотрит на свою собственность глазами менеджера.

В силу сказанного защита собственника обеспечивается, во-первых, очень высоким уровнем развития корпоративной культуры в принципе, чему во многих странах мира способствуют кодексы корпоративного управления, направленные, прежде всего, на подотчетность менеджера акционерам и прозрачность его действий. Во-вторых, усилиями самих собственников, стремящихся максимально контролировать движение своей собственности. Россия пока стоит на самых ранних стадиях развития корпоративной культуры, а менеджеры либо сами являются собственниками, либо являются представителями активного собственника, то есть даже не менеджерами в классическом понимании, а помощниками активного собственника, самостоятельно управляющего своей собственностью. Большая часть собственников в России – активные собственники. Исключение из этого правила составляет разве что государство, которое часто занимает двоякую позицию: на словах – это активной собственник, а на деле, в силу бюрократизации принимаемых решений – собственник крайне пассивный.

Активность собственников – одна из важнейших причин тех корпоративных конфликтов, которые разворачиваются практически в любой отрасли российской экономики. Ведь, каждый собственник имеет свою позицию, свой взгляд на вещи, свои интересы, желание найти менеджера-помощника. При этом значительное число российских предприятий характеризуется отсутствием моноструктуры собственности. Иными словами,типичной структурой собственности российских предприятий является диффузия крупных собственников. Тот факт, что среди этих групп есть группы, обладающие контролем, дела не меняет. Контроль одного акционера, не исключает, а часто только провоцирует активность другого активного акционера, желающего обладать контролем или, по крайней мере, влиять на ситуацию, как это и положено активному собственнику.

На конфликты крупных активных собственников влияет специфика концентрации собственности в России. Большая часть российского бизнеса – это региональные предприятия, достаточно крупные и по объемам производимой продукции, и по своим активам, обеспечивающие сегодня значительную долю производства продукции, как для внешнего, так и внутреннего рынка. Сравнивая их крупнейшими национальными компаниями в нефтегазовой отрасли или в сфере металлургии, нельзя сказать, что они являются периферией экономики, но сравнивая целый ряд активных собственников таких компаний с теми, кого принято называть «олигархами», можно говорить о том, что они являются периферией по отношению к закрытому кругу крупнейших российских собственников. Причем такое позиционирование себя как периферии российской олигархии, носит скорее характер личных ощущений представителей крупного регионального бизнеса. Попытки преодолеть этот самоощущение ведут к весьма серьезным конфликтам в корпоративной сфере, грозящим разрушением региональных корпоративных структур. Опасность этого состоит в том, что под удар попадают наиболее устойчивые и прибыльные региональные предприятия.

Поле для разрастания таких конфликтов велико. Одна из причин этого коренится в особенностях приватизации на региональном уровне. Протекционистские меры региональных руководителей с одной стороны, и пробивные, в том числе финансовые возможности «национальных» компаний, с другой стороны, привели к тому, что пакеты акций многих региональных предприятий оказались распределены среди 5-6 крупных владельцев, каждый и которых так и не получил полный контроль над активами. Вторая причина, отчасти связанная с приватизацией – высокий удельный вес иностранных и российских финансовых посредников в процессе первоначального распределения пакетов акций приватизируемых предприятий и формирование на этой основе вторичного рынка акций предприятий так называемого «второго эшелона». За годы, прошедшие с момента приватизации во многих региональных предприятиях сменились собственники, появились те, кого принято называть добросовестными приобретателями. Многие из них – конкурирующие предприятия и группы, многие инвестировали средства в бизнес в целях диверсификации своих активов, поэтому их собственность по определению крупная, но не дающая контроль. Именно между этими собственниками и первоначальными «региональными» собственниками возникают или в ближайшее время могут возникнуть конфликты. Причем, так как, в конечном счете, причиной такого распределения собственности являются особенности приватизации на региональном уровне, то, следовательно, орудием конфликтов может стать оспаривание итогов приватизации, что позволяет избавиться от появившихся на предприятиях новых собственников. То, что срок давности по приватизационным сделкам, который равен 10 годам, еще не наступил ни для одного предприятия, только усугубляет дело. В период до 2004 года (к моменту истечения 10 лет после завершения массовых сделок по приватизации) вероятность того, что отдельные собственники попытаются оспорить приватизационные сделки в целях передела собственности в региональных предприятиях, весьма высока. Важнейшая задача, связанная с проведением институциональных преобразований на микро уровне, — обеспечение правовой среды, не допускающей пересмотр итогов приватизации предприятий, и создание условий, в том числе законодательных, для предотвращения конфликтов между частными акционерами.

При данном уровне развития российских акционерных обществ, корпоративной культуры, российского частного бизнеса и капитала из данной ситуации есть только два выхода – теоретический и практический. Первый – всем активным собственникам стать пассивными, положившись на суды и законы, в том числе на кодекс корпоративного управления, а также на порядочность своих коллег по владению собственностью. Второй – оставаться активными и порядочными по отношению к своим партнерам собственниками, соблюдая законы, кодекс корпоративного управления, но в первую очередь, выстраивая долгосрочные стратегические партнерские отношения с другими активными собственниками, в том числе с государством. Без установления партнерских отношений между активными собственниками, без выстраивания долгосрочных альянсов таких собственников между собой и с государством, невозможна реструктуризация российских акционерных обществ, невозможно отвечающее современным требованиям корпоративное строительство, следовательно, невозможны институциональные преобразования на микро уровне и дальнейшее экономическое развитие и экономический рост в России.

Макро и микро уровни институциональной реформы.

Институциональные преобразования в экономике осуществляются как на макро, так и на микро уровне, то есть либо затрагивают всю институциональную структуру экономики и предполагают возникновение, например, новых экономических институтов, либо касаются изменений в организационной, финансовой, правовой структуре отдельных экономических институтов, например, корпораций. В конечном счете, преобразования на каждом уровне ведут к изменениям макроэкономических показателей и тенденций, так как влияют на такие процессы как накопление капитала, формирование инвестиционного или конечного спроса.

С точки зрения типов институциональных преобразований новую экономическую историю России можно условно разделить на два этапа. Первый, когда доминирующую роль в экономике играли институциональные преобразования на макро уровне. Второй, когда институциональные преобразования главным образом концентрируются на уровне отдельных предприятий и их объединений. Первый этап – это, прежде всего, период до конца 90-х годов, в течение которого в России были созданы все основные институты рыночной экономики. Эти преобразования на макро уровне точно прослеживаются на примере «волн» предпринимательской активности. В конце 80-годов формировались первые банки, товарные биржи и институты посреднической деятельности. В начале 90-х годов произошли приватизация и развитие институтов финансового рынка, в частности рынка ценных бумаг. В середине и конце 90-х годов появились институты коллективных инвестиций, а именно инвестиционные и пенсионные фонды.

Все указанные «волны» приводили к существенному перераспределению капитала, его накоплению и увеличению предпринимательской активности. При всех спорных аспектах той или иной «волны», все они сыграли положительную роль в развитии и росте российской экономики. По существу именно эти преобразования обеспечили адаптацию экономики к уровню внутреннего спроса и законам рынка. Последнее было особенно важным, так как, только благодаря появлению рыночных институтов, рыночные отношения, которые стихийно складывались в СССР в условиях планово-распределительного хозяйства, были выведены (правда, как оказалось позднее частично) из сферы теневой и криминальной экономики в зону легального бизнеса. Однако уже в начале 90-х годов, стало очевидно отставание развития институциональной структуры на микро уровне. Новая макроэкономическая политика тех лет, особенно политика в области налогообложения, толкала предприятия обратно в лоно теневой экономики. Институциональные преобразования на микро уровне, то есть на уровне предприятий, фактически были сведены к выстраиванию сложных корпоративных связей, позволяющих предприятиям манипулировать финансовыми ресурсами, уводя их из зоны легального оборота и государственного контроля.

Сегодня резервы институциональных преобразований на макро уровне практически исчерпаны. Экономика выходит на новый этап институциональных преобразований. Именно институциональные преобразования на микро уровне могут создать адекватную организационную базу для вытеснения теневой экономики и большей легализации предпринимательской деятельности, сделать экономику России прозрачной и понятной для самого широкого круга инвесторов. Однако может произойти и другое: ухудшение экономических условий вновь подтолкнет предприятия к увеличению неденежных расчетов за отгруженную продукцию, к выводу активов и накоплению долгов.

Требуемые изменения институциональной структуры на микро уровне, а именно институциональные преобразования на уровне корпораций или иначе — «корпоративная реформа», «корпоративное строительство», предполагают два параллельных и связанных между собой направления. Первое – совершенствование корпоративного управления, понимаемого в узком смысле как отношение менеджмента и акционеров акционерных обществ. Второе – выстраивание системы корпоративного управления в широком смысле, то есть само корпоративное строительство, включающее, прежде всего, отношения между акционерами, организацию акционерного общества, его реструктуризацию, партнерство с государством и другими акционерными обществами, взаимоотношения с финансовым рынком. В современных условиях России именно это второе направление представляет особый интерес. Причем, на практике первое является следствием второго.

Отношения менеджеров с акционерами, во многом зависят от стратегии «корпоративного строительства», то есть от целей развития самой корпорации как экономического субъекта, действующего по законам рыночной экономики, а также от того, как акционеры и менеджмент понимают эту стратегии и свою роль в процессе ее реализации. Понимание стратегии и роли в ее реализации может быть совершенно разным не только у менеджеров и акционеров, но и у различных групп акционеров.

Наиболее общими целями корпоративного строительства являются:

• решение экономической задачи – достижение капитализации компании и привлечение инвестиций;
• решение управленческой задачи – выход на новые рынки, товары, обеспечение конкурентоспособности;
• решение «задачи влияния» – защита от политических рисков, путем влияния на принятие политических решений и влияние на общество в целом (корпорации зависят от общества, также как и общество зависит от них).

Этим целям соответствует как минимум три формы организации корпорации или три направления корпоративного строительства:

Публичная корпорация. Это корпорация, которая осуществляет массовую эмиссию своих акций через механизм публичного размещения на фондовом рынке. Ее преимущества в том, что на определенном этапе благодаря массовым сделкам со своими акциями она достигает высокого уровня рыночной капитализации. Это позволяет ее привлекать значительные объемы инвестиционных средств. Возможность привлечения инвестиционных средств, с одной стороны, создает условие для роста конкурентоспособности публичной корпорации, с другой стороны, правильные и неправильные инвестиционные решения тут же оцениваются рынком который сигнализирует ростом или падением цен на акции. Что касается «задачи влияния» то ее скорее решают для себя не собственники корпорации, а ее менеджеры. Ограничения публичной корпорации в России, прежде всего в том, российский фондовый рынок является по сути своей оптовым рынком, рынком крупных инвесторов. Массовый же инвестор на данном рынке пока является не главным участником.

Интегрированная промышленная группа. (ИПГ) – эта форма организации крупной корпорации в России является доминирующей. Ее появление – реакция на экономические реалии и результат самофинансирования российских предприятий и «монетарного арбитража». Эта форма дает своим ключевым собственникам надежный инструмент для перераспределения собственных финансовых ресурсов целой группы предприятий. То, что эта форма стала доминирующей, не является результатом злой воли «олигархов». Это абсолютно рациональное поведение крупных собственников в конкретных экономических условиях. Ограничения дальнейшего развития ИПГ в конфликтах на их периферии, то есть за доли в акционерном капитале тех, предприятий, которые могут относиться к сферам интересов других ИПГ или региональных групп. Кроме того у ИПГ есть риск утратить гибкость из-за слишком большой структуры. Главное ограничение ИПГ в том, что она ориентирована не на развитие нормально функционирующей рыночной экономики, а на выживание в условиях ограниченности ресурсов, негативного инвестиционного климата, низкого уровня монетизации расчетов и т.д.

«Корпорация партнерства». – это корпорация, в которой формируется альянс и партнерство крупных собственников, в том числе и государство. Для России это переходная форма от ИПГ к публичным корпорациям. Экономические результаты деятельности компаний, где сформировался «треугольник собственности», то есть достигнуто стратегическое партнерство между тремя основными группами акционеров (государство, финансовый инвестор, промышленный инвестор), показывают преимущества этой формы перед остальными. Эмпирически доказано, что наиболее экономически эффективными оказываются те предприятия, где каждый крупный акционер владеет до 20% акций. Точно также наиболее эффективными оказываются предприятия с государственной собственностью, если доля государства составляет от 10 до 20%.

Таким образом логика экономического развития России в течение последних лет, а также специфика развития корпоративной собственности в России ведут к необходимости реформирования корпоративных структур по пути создания именно «корпораций партнерства». Помимо российской специфики к этому выводу подталкивает и современный международный опыт связанный как с корпоративным строительством, так и новыми подходами к определению экономической роли государства и его функций в условиях динамично меняющейся мировой экономики.